Сергей Визе, Ставрополь

 

Коротко о себе: родился, крестился, учился, женился. Служил офицером (20 лет), ещё работал (25 лет). Сейчас на пенсии.

Всю жизнь дружу с рифмой, но никогда серьёзно к этому увлечению не относился. Ну, написал, там, десятки сценариев зарифмованных капустников и сотни, может, тысячи поздравлений по самым разнообразным поводам.

До тех пор, пока сам  не состарился, скептически относился к сообщениям, что людей, всю жизнь выполнявших какую-то нудную работу, на старости лет вдруг  пробивает на творчество. Аналогичный типичный случай произошёл и со мной. Как семь с половиной лет назад завяз в этом деле, так до сих пор выбраться не могу. Творю я в жанре рифмованной прозы. Название жанра придумал сам. Сначала просто баловался рифмами, перекладывая на стихи выдающийся бестселлер моего детства Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города». Моя книга называется «Подлинная история девочки Элли».

Промежуточный итог: зарифмовал весь шеститомник Волкова. Нанотиражом издал четыре книги. Когда узнал, что Сергей Сухинов написал серию продолжений истории Элли — декалогию «Изумрудный город» — принялся за неё. Три книги из этой серии я уже зарифмовал, в изложении четвёртой перевалил за экватор.

Надеюсь, не сильно утомил Вас перечислением собственных успехов. Для публикации на сайте Союза предлагаю отрывок из первой главы повествования, первой книги поэтической многосерийки «Подлинная история девочки Элли», обрезанный на 150 строках, дабы не превышать установленный лимит. Это чуть меньше половины всей главы (там остаток ещё на 160 строк).

 

Подлинная история девочки Элли

 

Глава первая. Ураган

 

Ветрюганы злые навевают джаз, – 

Это не Россия, это – штат Канзас.

Огород, загончик, старая ветла,

Дом не дом – фургончик – Элли в нём жила.

 

Каждый там – трудяга. Фермер и боец,   

Скромным работягой был её отец.

Перед кем пижонить? Не был он пижон:

До заката в поле скромный фермер Джон.

 

Вечно хлопотала по хозяйству мать:

Стряпала, стирала Анна – благодать!

Жили не тужили, спать плелись в фургон,

В нём добра нажили – не сказать вагон.

 

Обстановка в доме не скромна – бедна:

Стол да шкаф, а кроме, около окна

Стулья, две кровати, – это интерьер;

Нет ковра, и, кстати, никаких портьер. 

 

Чтоб никто не помер, – Джон так говорил, – 

«Ураганный погреб» – прятаться внутри.

Был он рядом с домом, около дверей,

Был от бурь кордоном, ну и от зверей.

 

Словно хулиганы буйным ветром с гор

Злые ураганы мыкали фургон.

Ураган не вечен – Джон не унывал  

И, как стихнет ветер, домик подымал.

 

Элли собирала с пола скудный скарб,

Маме помогала, – а иначе как?!

Печка и кровати снова на местах,

Ложек, там, не хватит – поедят и так.

 

Ровная, как скатерть, расстилалась степь.

Смотришь на закате на домишек цепь:

Это их соседи в скромненьких домах, – 

Фермерши не леди, – ходят не в шелках.

 

Сеяли пшеницу с кукурузой все,

А спроси про пиццу – невидаль совсем.

Всех соседей Элли на три мили вкруг

Знала с колыбели, – каждый был ей друг.

 

Дик и Боб – то дяди Роберта сыны.

И, на запад глядя, спины их видны.

Азимут на север – жил там старый Рольф:

С очень добрым сердцем, для детей король.

 

Мастер на все руки, Рольф детей любил,

И порой от скуки что-то мастерил:

То из дров поленниц смастерит бассейн,

Ветряных он мельниц понаделал всем.

 

Элли в степь влюбилась с самых юных дней,

Вовсе не унылой та казалась ей;

В той степи играла. Горы и леса

В книжках лишь видала эти чудеса!

 

Становилось скучно Элли вдруг в делах,

Пса Тотошку звучно своего звала,

Дика чтобы с Бобом, значит, навестить,

Веселили оба – некогда грустить!

 

Или к Рольфу в гости вместе дети шли

И подарков горсти от него несли.

Пёс Тотошка с лаем по степи скакал

И не уставая с девочкой играл.

 

Остренькие ушки, шерстью чёрен был,

Он любил девчушку и себя любил.

Выглядел он славно – вечный егоза – 

И блестят забавно умные глаза.

 

Девочка при деле всюду день и ночь:

По хозяйству Элли – матери помочь;

У отца училась грамоте легко,  

Просто так сложилось, – школа далеко.

 

… В славный летний вечер, сделав все дела,

При вечернем свете книжицу взяла.

Сказку вслух читая, сидя на крыльце,

Элли размечталась с думкой на лице...

 

Анна за корытом, полоща бельё,

С час, наверно, битый слушала её:

… Богатырь могучий небо заслонил,

И повыше тучи был волшебник с ним.

 

Всё легко и просто для богатыря,

А волшебник ростом с башню, – говорят, 

Нараспев читала, пальцем в строки ткнув,

Мама же стирала, фартук подоткнув.

 

Изо рта волшебник пламя извергал:

Ни один учебник так не занимал!

Из ноздрей у мага дым со смогом – смесь.

Элли тихо: – Мама, чародеи есть?

 

Анна отвечала: – Все перевелись.

Я их не встречала. И на кой сдались?

Впрочем, да, прикольно: троллей хоровод…

Но без них довольно нам своих хлопот.

 

Элли морщит носик: – Вот бы сотворить,

Чтоб однажды пёсик мой заговорил!

Если б королевой сделалась я вдруг,

Я бы первым делом в каждый город двух

 

Магов-чародеев сразу завела.

Классная затея? Если б я могла!

А в деревне каждой – пусть по одному – 

Это очень важно, это – по уму! –

 

Мыслям нет предела, льются словеса, –

Для детишек делал он бы чудеса!

Анна, улыбаясь, молвит: – Например?

– Чтобы, просыпаясь, всяк найти сумел

 

Пряник под подушкой, чем не шутит чёрт.

Туфельки, игрушки, что-нибудь ещё.

–  Ты себя измучишь, – отвечала мать, – 

Туфельки получишь, надо полагать,

 

И без лишних споров ты в конце концов:

Ярмарка вон скоро – съездите с отцом.

И волшебник, кстати, будет ни к чему.

Заболтались, хватит; судя по всему

 

Портится погода – будет ураган.

Вдруг без перехода ветер-хулиган

Свой мотивчик вставил вовсе не шутя:

Сильно заболтались мама и дитя!

 

* * *

А в стране далёкой (мир на них столь щедр)

В самой преглубокой из своих пещер

Воя, с визгом лая, – так страшней всего, – 

Там Гингема злая брызжет колдовством.

                             

В той пещере страшной средь высоких гор

В пляске бесшабашной мелет злюка вздор;

Аллигатор мёртвый, купленный тайком,

Грозно распростёрся по-над потолком;

 

Филины большие на шестах сидят,

Мыши там сухие связками висят.

Длинная змеюка вьётся вкруг столба,

Странные там звуки – та ещё изба!